Древние балты занимали территории разные по своему географическому устройству. К западу находился длинный отрезок Балтийского моря с продуваемыми ветрами дюнами и яркими песчаными пляжами, украшенный крошечными блестящими кусочками янтаря. Вдоль морского берега и огромных рек, втекающих в море, – Вислы, Немана, Даугавы и их притоков – находились низменности и самые плодородные земли, покрытые наносными отложениями.

На протяжении многих веков морское побережье и эти огромные реки оказывались важным средством, с помощью которого балты могли связываться с Центральной и Западной Европой. Далеко на западе, дальше Восточной Пруссии (современная Мазурия, расположенная на севере Польши), Восточная Литва и Восточная Латвия были окружены моренной грядой, оставшейся после последнего обледенения, с множеством озер, скал и песочными почвами.

Название «балты» можно понимать двояко, в зависимости от того, в каком смысле оно употребляется, географическом или политическом, лингвистическом или этнологическом. Географическое значение предполагает разговор о Балтийских государствах: Литве, Латвии и Эстонии, – расположенных на западном побережье Балтийского моря. До Второй мировой войны эти государства были независимыми, с населением примерно 6 миллионов. В 1940 году они были включены в состав СССР.

В настоящем издании речь идет не о современных Балтийских государствах, а о народе, язык которого входит в общеиндоевропейскую языковую систему, народе, состоявшем из литовцев, латышей и старых, древних, то есть родственных племен, многие из которых исчезли в доисторический и исторический периоды. Эстонцы не относятся к ним, поскольку принадлежат к финноугорской языковой группе, говорят на совершенно ином языке, другого происхождения, отличающемся от индоевропейского.

Само название «балты», образованное по аналогии с Балтийским морем, Mare Balticum, считается неологизмом, поскольку используется начиная с 1845 года как общее название для народов, говорящих на «балтийских» языках: древних пруссов, литовцев, латышей, шелонян. В настоящее время сохранились только литовский и латышский языки.

После открытия санскрита в XVIII веке перед исследователями, занимающимися происхождением балтов, открылись новые горизонты. Сопоставление литовских и санскритских слов проводилось до того, как Ф. Бопп создал в 1816 году основу для сравнительного изучения индоевропейских языков. Сходство между литовским и санскритом часто рассматривается как пример широкого распространения индоевропейских языков и их весьма тесного внутреннего родства.

Как один из древнейших живых языков индоевропейской семьи, литовский особенно привлекал лингвистов-компаративистов. В 1856 году А. Шлейхер издал свою грамматику литовского языка, а спустя год – учебник по литовскому языку. Литовские материалы также занимают важное место в его сравнительной грамматике индоевропейских языков (1861 год), а также в трудах других выдающихся лингвистов, таких, как К. Брюгманн, А. Мейе, Ф. де Соссюр, А. Лескин.

Около XVIII века до н. э. произошло значительное улучшение качества обработки бронзы в Западном Прикарпатье и восточноальпийской зоне, но производство металла распространялось в Балтийском регионе медленно. В отношении металлургии он оставался периферийным, видимо, потому, что по всему региону от Балтийского моря до Руси не было местных источников меди. Развитие культуры обработки металлов зависело исключительно от импорта из Центральной Европы к Балтийскому морю, с Кавказа и Южного Урала к металлургическим центрам России.

С началом европейского бронзового века регион, населенный протобалтами, разделился на несколько зон влияния.

В то время как собиратели янтаря располагали привозными бронзовыми изделиями, население других районов не имело металлических орудий и украшений, и там на протяжении долгого времени металлические изделия считались редкостью и являлись предметами роскоши. Исключение составляют плоские топоры, которые были распространены очень широко. Для возделывания пашни балты использовали каменные мотыги с просверленными отверстиями для ручки. Такие орудия сохранялись даже в раннем бронзовом веке.

По форме мотыга напоминала голову змеи и соответственно именовалась «мотыгой со змеиной головой», восточнобалтийской, или литовской мотыгой, потому что подобные изделия находят только в Прибалтике (рис. 9). Камень, кремень, кость, оленьи рога и дерево были основными материалами для изготовления орудий труда и оружия на протяжении всего раннего бронзового века в Центральной Европе.

На основе сравнительного анализа балтийской и унетицкой керамики можно определить примерную границу этих культур между Центральной Европой и северо-балтийскими странами. Унетичане не украшали изделия орнаментом, а балты наносили глубокие линии вокруг горлышка. В XV веке до н. э. кувшины превратились в горшки с тюльпанообразными горлышком, солярным мотивом вокруг него и несколькими рядами линий. В Северной Польше эту керамику называют ивненской (от захоронений близ селения Ивно, недалеко от Шубина). Другим критерием для установления границы культур является различие погребальных сооружений и обнаруженных в них предметов. Унетицкие могилы располагались под низкими курганами, имели продолговатую каменную гробницу, построенную из камня. В балтийских могилах был каменный пол и деревянные столбы по периметру. Тела умерших находились внутри деревянных гробов.

В позднем бронзовом веке балтийская культура начала усиленно сопротивляться влиянию своих соседей. В конце XIII века на всем пространстве от Восточной Померании до Рижского залива и до Варшавы на юге начинает развиваться собственная культура обработки металла. Руды ввозили в больших количествах, и местные мастера успешно освоили производство нового оружия и украшений.

Топоры, булавки, браслеты и другие украшения приобретают местный характер. Типично балтийскими являются удлиненные боевые топоры, украшенные горизонтальными волнами и бороздами, рабочие топоры с широкими, иногда полукруглыми лезвиями, булавки со спиральными и цилиндрическими горизонтальными головками. Они являются самыми характерными изделиями между XIII и XI веками до н. э. В начале первого тысячелетия широко используются местные формы наконечников и топоров. Продолжавшийся ввоз изделий из Центральной Европы, в основном из Лаузица в современной Восточной Германии, сосредотачивается в низовьях Вислы и в Земланде, как в районах развитой торговли янтарем.

Железо появилось в Центральной Европе во II веке до н. э., но только к VIII веку в жизни людей произошли заметные изменения, хотя железные орудия уже были известны по всей Северной Европе. И в Прибалтике до начала X века железо встречается крайне редко, и там сохраняется культура бронзового века. Изменения в культуре в конце VIII века до н. э. связаны не с развитием технологий, а с происходившими тогда историческими событиями.

Это был период скифской экспансии из Причерноморья в Центральную Европу. Всадники, которые появились в Румынии, Венгрии и на востоке Чехословакии, принесли с собой восточные типы конской упряжи, «звериный» стиль в искусстве, ингумационные погребения в деревянных гробах. И тогда носители культуры бронзового века смещались на запад. Перед вторжением в Центральную Европу они завоевали киммерийцев, живших на северных берегах Черного моря и на Северном Кавказе, и заставили их уйти.

После открытия фатьяновского могильника на Нижней Волге, около Ярославля, в 1903 году, культуру каменного и раннего бронзового века, развивавшуюся в лесистой части России, стали называть фатьяновской и выделять как отдельный этап. По распространенности балтийских названий рек в Белоруссии и Центральной России и ряду корней балтийского происхождения, обнаруженных в языке поволжских угров, фатьяновскую культуру можно считать восточной ветвью протобалтийской культуры, входящей в группу индоевропейских культур, развивавшихся в Центральной России на протяжении первых двух четвертей второго тысячелетия до н. э.

В течение бронзового века носители фатьяновской культуры распространились на восток вплоть до Волги и ее притоков. Кроме верховьев Волги, фатьяновские поселения обнаружены в низовьях Оки, Суры, Вятки и нижнем течении Камы.

В конце II тысячелетия протоскифская культура деревянных погребений распространилась с низовьев Волги к берегам Черного моря, а в конце VIII века до н. э. скифы завоевывают киммерийцев, которые почти тысячу лет жили в Северном Причерноморье. Под напором скифов исчезает большинство славянских племен в этом регионе, тогда как балты, жившие в лесистых районах, остаются вне скифского влияния. Проходят века, и скифы исчезают после вторжения в Причерноморье персов. Описания в четвертой книге «Истории» Геродота являются древнейшим письменным источником сведений о том, что происходило в восточной истории Европы в конце VI века до н. э. Геродот, писавший около 450 года до н. э., сообщает о походе персидского царя в 515 году и перечисляет названия и положение пограничных народов, называя невров, андрофагов, меланхленов, буди-нов, живших на севере от скифов. Мы не можем ожидать от него достаточной точности, но само сообщение заслуживает внимания. В частности, о неврах он пишет: «Северные части Скифии, простирающиеся внутрь материка, вверх по Истру, граничат сначала с агафирсами, затем с неврами, потом с андрофагами и, наконец, с меланхленами» (IV, 100).

Обратимся к археологическим находкам, отражающим культуру верховьев Оки, Днепра и Немана. Много сотен укрепленных холмовых поселений, известных в этом районе, устраивали на высоких берегах рек и протоках между озерами, у мест впадения небольших ручьев в крупные реки. Обычно они были расположены группами, примерно на расстоянии 5 км друг от друга, чтобы с самой высокой точки одного поселения можно было видеть одно-два других. Видимо, группа из 5–10 поселений составляла племенной союз, контролировавший определенный район. Этот тип размещения холмовых поселений продолжал существовать в течение долгого времени после каменного и бронзового веков. Здесь нет следов больших поселений или городов.

Спокойная жизнь восточнобалтийских племен в бассейне Днепра была нарушена во II веке до н. э. появлением зарубинцев, возможно являющихся славянами (название «зарубинцы» происходит от раскопанного в 1899 году Зарубинецкого кладбища, расположенного к югу от Киева, на берегу Днепра). Носители этой культуры заняли земли, принадлежащие носителям милоградской культуры, расположенные вдоль реки Припять, в верховьях Днепра и его притоков, а также южные территории, заселенные носителями культуры гладкой керамики. Зарубинцы были земледельцами, с такой же культурой, как у восточных балтов, но археологические находки в их поселениях резко отличаются от таковых древнего населения. Поселения зарубинцев были большего размера, они жили не в землянках, а в домах, аналогичных жилищам милоградцев и носителей культуры гладкой керамики. Их урновые поля резко отличаются от ингумационных и кремационных могил в горшках или в курганах, принятых у милоградцев. Зарубинецкие урны и другие горшки хорошо обожжены, имеют выраженный угловой профиль, часто снабжались ручками и украшались орнаментом, расположенным вокруг горлышка.

Период со II до V века до н. э. считается «золотым веком» балтийской культуры. Не только Западная Пруссия, но и сама Пруссия, и Литва теперь превратились в аванпосты активной и разносторонней торговли между провинциями Римской империи и Свободной Германией. Благосостояние стран росло благодаря расширявшемуся промышленному производству и более развитому сельскому хозяйству, превращая Балтию в сильный культурный центр, влиявший на весь северо-запад Европы.

Никогда ранее балты не получали такого удовлетворения от разнообразия металлических изделий. В бронзовый и ранний железный века бронзовые артефакты являлись предметами роскоши и их находили вблизи источников добычи янтаря и основных торговых путей. Теперь массовое производство изделий из металла привело к тому, что бронзовые и железные предметы стали использоваться повсеместно, даже на территориях, удаленных от Балтийского моря.

За исключением прусских племен, балты до нашей эры использовали кремацию и предпочитали предавать усопших земле. В некоторых племенах постепенно сложились собственные погребальные обряды. Так, например, зембы, земгалы, латгалы, литовцы и другие балтийские племена насыпали земляные курганы над одиночной или семейными могилами и вокруг по краю выкладывали камни. Судовяне сооружали каменные курганы, курши располагали своих умерших внутри каменных кругов или обносили эти места каменными прямоугольными стенами. Их соседи в центре Литвы использовали плоские могилы, обкладывая гробы, выдолбленные из стволов деревьев, камнями.

Возникшее со II века до н. э. различие в местных погребальных обрядах позволяет дифференцировать отдельные балтийские племена. И эти особенности сохранялись на территории вплоть до начала исторического периода. Устойчивый характер погребальных обрядов, заметный по величине кладбищ – в некоторых из них содержались сотни могил, образовавшихся в течение нескольких веков, – подтверждает наше основное предположение о стабильности жизни балтийских племен в продолжение железного века.

Холмовые укрепленные поселения считаются типичными балтийскими образцами раннего периода. Но они уже не отвечали требованиям растущего населения и изменившейся материальной культуре. Начиная с I века и позднее люди начали расселяться по склонам и на прилегающей территории, иногда охватывающей от 10 000 до 20 000 кв. м.

Холмовые укрепленные поселения продолжали существовать, но с увеличением численности людей стали складываться более крупные поселения, ради своей безопасности размещавшиеся поблизости от небольших земляных укреплений. Относительно меньшие, чем территория, окружавшая деревенскую коммуну, земляные укрепления имели более высокие крепостные валы, более глубокие рвы и склоны в виде террас, выстланных камнями.

В «Германии» Тацит пишет, что эсты сеяли зерно и выращивали другие плоды, «трудясь более прилежно, чем ленивые германцы». Неудивительно, что балтийские племена, заселившие плодородные восточнопрусские земли, произвели на него более благоприятное впечатление своей деятельностью, явно отличаясь от активных германских племен, живших на южном Балтийском побережье.

Насколько слова Тацита подтверждаются археологическими находками? Когда он писал, балтийская культура все еще находилась на стадии раннего железного века, период расцвета культуры металла начнется примерно после 100 года. Археологические находки отражают развитие сельского хозяйства в II и III веках, когда в погребениях появляются многочисленные железные топоры, тяпки, серпы и косы.

В период с V до IX века, или среднего железного века, в Балтии происходят два важнейших события: примерно около 400 года началось распространение славян в земли западных славян, а около 650 года на западнобалтийском побережье появились шведы (викинги). Однако основная масса балтийских племен смогла устоять против завоевателей и продолжала развивать собственную культуру.

Пруссы и курши продолжали играть ведущую роль среди балтийских племен. Как только готы покинули низовья Вислы, пруссы заняли его, прочно закрепились и оставались там вплоть до прихода Тевтонского ордена в XIII веке.

На своих исконных территориях смогли удержаться только судовяне и литовцы. Их украшения и керамику, датируемые периодом с «золотого века» до X века, обнаруживают на территории современной Северной Польши вплоть до нижнего Буга (на юге) и в верховьях Припяти. К VI–VII векам латгалы распространились по всей Северной Латвии, которая до этого была занята восточными финноугорскими племенами.

Славянское движение к северу было внешним проявлением нестабильности в Южной Руси и отразило перемены в этнической структуре. Вторжение гуннов в 375 году сокрушило власть готского государства. Освободившись от влияния готов, славянское племя антов заняло Северное Причерноморье от низовьев Дуная до Азовского моря.

Постоянные вторжения печенегов, булгар и особенно аваров, которые в первой половине VI века доходили до границы густых лесов, расположенных вдоль реки Десны и верховьев Оки, завершились проникновением славян в земли западных балтов и финноугров, где они практически не встретили должного отпора.

К 400 году н. э. интенсивная торговля между балтами и финноуграми, достигшая расцвета в IV веке, прервалась. Некоторые холмовые поселения и укрепления, находившиеся в Прибалтийском регионе, были покинуты, в других видны разрушения, вызванные пожарами. Сохранившиеся остатки поселений свидетельствуют об упадке материальной культуры, являясь косвенными свидетельствами тех невзгод, что обрушились на балтийские племена.

Взаимодействие соседей, проживавших вдоль побережья Балтийского моря, на острове Готланд и в Центральной Швеции, до VII века не было регулярным и ограничивалось торговой сферой. На острове Готланд обнаружили некоторое количество балтийских украшений, датируемых V–VI веками. Их происхождение приводит в районы современной Клайпеды или Восточной Пруссии. Свидетельства сказанному находим в ряде известных книг, где говорится, что норвежцы настойчиво исследовали восточнобалтийское побережье в V–VI веках и что в VI веке их группа поселилась в устье Даугавы, что подтвердили и археологические находки. И только после 650 года балтийские курши были разбиты в ходе шведского вторжения. Раскопки, проведенные в 1929 году около Лиепаи, Латвия, Биргером Нерманом, позволили обнаружить три погребения с могилами кремационного типа, оружие и украшения скандинавского типа.

За несколько столетий до того, как в письменных источниках появились сообщения о рождении Литовского государства и последующих войнах с тевтонскими рыцарями, балтийские племена наслаждались своим «золотым веком». Их земли сохраняли единство, развивалась экономика и торговля, процветали искусство и ремесла. Приморские племена, прежде всего курши, перешли к активным наступательным действиям против Скандинавских стран.

В этот период курши превратились в балтийских «викингов», они оказались самыми активными и богатыми из всех балтийских племен. Совершавшиеся в период правления норвежского короля Харальда Смелого (1045–1066) постоянные нападения на датчан и викингов, живших на западе, описаны С. Стурлусоном в книге «Круг земной».

В конце IX века культура куршей и других балтийских племен переживает период расцвета. Под влиянием искусства викингов в ней появляются новые мотивы, например изображения змей, голов животных. Однако основная масса украшений, инструментов или оружия представляет собой усовершенствования местных изделий более раннего периода или новые, исключительно балтийские формы. Особого совершенства балты достигли в геометрических орнаментах и ювелирных украшениях, отличавшихся большим разнообразием. Но верно и то, что во всех стилях наблюдалась преемственность начиная с «золотого века».

Широкая популярность украшений в виде подвесок и цепочек привела к появлению огромных булавок и брошей. В богатых женских погребениях найдены булавки с треугольными и крестовидными головками и держатели для цепочек, покрытые серебром и украшенные голубыми бусинами. Обнаруженные в куршских землях головки булавок отличались невероятным разнообразием форм: имели крестовидные, дисковидные концы, спиралевидные головки, лепные или ромбовидные головки, украшенные мелким геометрическим орнаментом в виде треугольника с розеткой в середине.

Технические усовершенствования заметны во всех областях жизни. Совершенствовались инструменты. Железные топоры приобрели широкие лезвия, что сразу же отразилось на качестве строительства домов и укреплений, скорости расчистки лесных территорий, которая осуществлялась быстрее, чем топорами с узкими лезвиями. Косы также удлинились, серпы стали более изящными, у некоторых появились зубцы на конце. Шире распространились железные лемеха.

Где-то между IX–XII веками двупольное земледелие было заменено трехпольным, что подтверждается преобладанием в ряде поселений зимних зерновых культур над пшеницей и ячменем. Также часто сажали горошек и бобы. Среди обнаруженных костей домашних животных второе место по количеству занимают кости свиней.

До X века деньги не вытеснили обмена скотом, мехом, янтарем, серебром и другими предметами мены. Новые потребности увеличивавшегося населения, рост городов, новые торговые пути и многоступенчатый уровень торговли требовали введения более удобных форм расчета. Местные средства расчета, ходившие в обращении с X до начала XV века, – это удлиненные кусочки серебра весом 100 или 200 г с одной плоской стороной. Они характерны для Литвы на раннем историческом этапе и обнаружены в богатых погребениях наряду с серебряными украшениями или в огромных кладах.

При расчетах куски серебра и редких металлов взвешивали на небольших складных весах, представлявших собой два бронзовых диска, подвешенные к поперечине на бронзовых цепочках. Гири в форме брусочков разной величины помечали одним или пятью кружочками или треугольниками и одним крестом или крестом с кружочками между поперечинами. Весы и гири широко использовались в X и XII веках. Обычно их обнаруживают в богатых мужских погребениях.

Почти все раскопанные объекты, относящиеся к X–XIII векам, говорят о значительной перестройке и усилении укреплений. Бастионы, находящиеся со стороны поля или опоясывающие со всех сторон замок, стали необычайно высокими. Так, замок Импилтис около Кретинги, в земле куршей, был окружен валом, высота которого достигала 10 м, а ширина составляла почти 40 м.

Столь мощные бастионы, возвышающиеся над крутыми берегами протоки, реки или озера, выглядели как несокрушимая твердыня высотой более 30 м. По верху вала размещали деревянные укрепления: высокие стены, частоколы, башни и бревенчатые постройки с отвесными стенами с наружной стороны. В подобных постройках жили воины замкового гарнизона, те, кто ухаживали за животными и посевами.

По углам размещались деревянные или каменные башни. В центре или с одной возвышающейся стороны, выстроенной из камней или бревен, размещались замковые строения. Они были прямоугольными в плане, в основном деревянными, хотя иногда использовали камень и глину.

Орден тевтонских рыцарей представлял собой монашескую и военную организацию, он был основан в Палестине во время Крестовых походов. Вытесненные с Ближнего Востока, тевтоны устремились в Европу и осели в районе нижней Вислы (1226–1230). Орден тотчас начал поддерживать военные действия немецкой колонии в Латвии, обосновавшейся в Риге еще в середине XII века.

Тевтоны стремились прежде всего создать немецкое государство на западных территориях Балтии. В этой войне использовались христианские лозунги, шла борьба против последних «язычников», живших в Европе, или, как их называли, «северных сарацин». Так что орден легко привлекал на свою сторону искателей приключений и наживы со всей Европы: стремившихся обогатиться королей, князей и рыцарей вместе с их армиями, – чтобы они сражались ради осуществления целей ордена.

XIII век оказался самым сложным периодом в истории балтов. Если бы в этом столетии не произошла консолидация Литовского государства под искусным руководством Миндаугаса, тевтонцы распространились бы на восток и легко поглотили все остальные балтийские племена. Начав строить свои замки на реке Неман, тевтонцы сразу же столкнулись с хорошо организованным сопротивлением со стороны литовцев. На протяжении XIV и до начала XVI века в Принеманье не утихала ожесточенная борьба между германцами и литовцами.

В 1236 году при Шяуляе северная часть войск Тевтонского ордена потерпела поражение от литовского князя Миндаугаса. Благодаря умелому и энергичному руководству Гедиминаса (1316–1341), Альгирдаса (1345–1377) и его героического брата Кястутиса (умер в 1382 году, сражаясь против тевтонцев) Литва сложилась в мощное государство и не покорилась, несмотря на угрозы со стороны германцев.

Поскольку им [пруссам] не был известен [христианский] Бог, случилось так, что они поклонялись не единому Богу, а множеству существ, то есть солнцу, луне и звездам, грому, птицам и даже четвероногим животным, включая жаб. Они также обожествляли рощи, поля и воды.

«Прусская хроника» Петра из Дуйсбурга, 1326

Удивительно, насколько дотошно первые миссионеры, оказавшиеся в балтийских землях, историографы Тевтонского ордена и хронисты более поздних времен зафиксировали свидетельства «неверия», замеченные ими в языческой религии: погребальные обряды, веру в возрождение после смерти, культ священных рощ, деревьев, полей, воды и огня. Они также писали о существовании множества богов и духов, кровавых жертвоприношениях и предсказаниях.

Как и на всей территории Северной Европы, балтийская архитектура была исключительно деревянной. «Священные дома» и «священные деревни», известные по документам XIV века, не сохранились, поскольку на месте языческих святилищ в последующие века появились христианские церкви. Только в ходе раскопок 1955–1957 годов, проводившихся в Восточной Балтии, были обнаружены остатки нескольких деревянных храмов и огромные святилища.

Раскопки Третьякова, проведенные в поселении, расположенном к югу от Смоленска, позволяют говорить о том, что некоторые из укрепленных поселений не являлись постоянными местами проживания, а были святилищами. Открытые Третьяковым святилища датируются начиная с I и примерно до VI–VII веков, в некоторых из них удалось обнаружить несколько слоев один над другим с остатками деревянных храмов.