Знаете ли вы, где находится Молдавия? Ну, разумеется, знаете. А Полдавия? Вопрос посложнее! Скажу сразу: этого не знает даже вездесущий Яндекс. Потому что никакой Полдавии на свете не было и нет. А между тем несколько десятков лет назад в мире науки произвел настоящий фурор талантливый математик, член Полдавской академии наук по имени Николя Бурбаки.

Началось с того, что французские математические журналы, в серьезности которых сомневаться не приходилось, опубликовали статьи некоего господина Бурбаки. Работы были изложены не без оригинальности.

Был малый не промах, а стал как чума,

Виною всему теорема Ферма.

Фернандо Гувеа

Математика - дама строгая. Еще бы, королева наук! Какие уж тут курьезы: с этой монаршей особой лучше не шутить. Она сама иной раз может подкинуть такую шутку, что лучшие умы человечества годами ломают голову.

Фокусы любят все. Ведь это хоть и небольшие, но все равно чудеса! Кстати, попробовать себя в роли настоящего мага может каждый. И понадобятся для этого не какие-то хитроумные приспособления, а обычная бумага, ножницы и фломастер.

Проделаем простейшее действие - отрежем от листа бумаги неширокую полоску. Точно так же, как в 1858 году проделал это профессор Август Фердинанд Мебиус из Лейпцига. Он увлекался математикой и астрономией, но больше всего на свете его интересовали разные поверхности. Например, почему любая поверхность - скажем, тот же бумажный лист - имеет две стороны? Верхнюю и нижнюю. Или внешнюю и внутреннюю, как хотите.

Бутылки, ленты. Точная наука, а какие, однако, поэтичные образы! Так и тянет взяться за перо. Вот только все лучшее, кажется, уже написано раньше нас. Кто не помнит проникновенных строк про пифагоровы штаны, которые на все стороны равны? В их продолжение сочинялась куча вариантов, от невинных до весьма двусмысленных. Для некоторых из нас (да что там, для большинства!) этот стишок символизирует все остаточные знания по тригонометрии. Что-то там связанное с катетом, с гипотенузой.

Повсюду они. Они наступают. Они несут смертельную опасность, и они всегда голодны. Нет, они не зомби. Они - бактерии!

По сравнению с тем, что готовы кушать эти невидимые глазу малявки, наше трехразовое питание выглядит жалким и однообразным. Разве стали бы мы грызть металл, древесину, жевать книги и запивать все это концентрированной серной кислотой?

И все-таки между нами и ними есть кое-что общее. Среди бактерий тоже встречаются любители экстрима! Их так и называют - экстремофилы. Но если острые ощущения для человека что-то вроде хобби, то для некоторых микробов это каждодневная рутина, быт, повседневность.

История была про очень маленьких животных. А сейчас будут ну о-о-очень большие!

В Филадельфии, штат Пенсильвания, есть Вистаровский институт. Это медицинский исследовательский центр, где занимаются генетикой, онкологией, иммунологией. Назван он в честь американского ботаника, анатома и физиолога Каспара Вистара.

Чем заслужил Вистар такую честь? Он много сделал для науки, но мог бы сделать еще больше, если бы.

Говорят, нет на свете настоящей дружбы. Особенно среди ученых. Думаете, им бы только спорить да полемизировать? Ан нет, бывают и они не разлей вода, хоть и нечасто.

Когда Роберт Бунзен и Густав Кирхгоф совершали свои ежедневные совместные прогулки, им вслед удивленно оборачивались. Высоченный широкоплечий Бунзен в высоченном же цилиндре и с сигарой во рту - и миниатюрный Кирхгоф, громко разговаривающий и с жаром жестикулирующий. Кирхгоф увлекался литературой, театром, умел декламировать перед публикой. Бунзена же было не вытащить из холостяцкой квартиры хоть на какое-нибудь представление, он признавал одну только науку. Но оба они были талантливы: Бунзен в химии, а Кирхгоф - в физике. И как пошутил их общий знакомый, самым большим открытием Бунзена было «открытие» Кирхгофа.

В телескоп без фильтра можно посмотреть на Солнце всего два раза: один раз левым глазом, другой раз - правым.

Астрономический анекдот

Солнце. Оно заставляет нас просыпаться по утрам и прятать с наступлением лета пальто в шкаф. Вокруг него вращаются планеты, кометы, астероиды, оно испаряет океаны и зеленит растения. От него и энергия, и еда, и положительные эмоции! И нам тепло, светло и уютно на нашей планете (а без Солнца мы бы по ней даже в обличье каких- нибудь земляных червей не ползали).

Жизнь показывает: то, что сегодня считается научным, завтра легко может превратиться в антинаучное - и наоборот. Так однажды ученые отказали в праве на существование метеоритам.

Метеорит по-гречески значит «небесный». В древности, когда что-то падало с неба, вопросов вообще не возникало - святыня, и все! У мусульман, например, есть черный камень Аль-Хаджар Аль-Эсвад, по преданию подаренный ангелом Джабраилом и бывший когда-то белым, и никому не важно, метеорит это или нет. Падающая звезда вообще объяснялась любопытством богов: когда им хочется поглядеть на нас, по земле ходящих, их сияющий взгляд пронзает небесный купол!

Бриллианты - лучшие друзья девушек. Ну и золото, конечно, тоже им не враг. А как насчет серебришка?

Серебришко - это вовсе не серебро. Так переводится с испанского слово «платина». Несколько пренебрежительное для такого ценного металла название, не находите? И это еще не самый обидный вариант среди других: «гнилое золото», «лягушачье золото».

Откуда такая несправедливость? Да, платине пришлось выстрадать нынешнее положение и отстаивать свое благородное происхождение в течение многих лет.

Больше всех не похожа на металл конечно же ртуть. При комнатной температуре - и течет, как вода! Так что если платину звали «гнилым золотом», то ртуть - это, безусловно, «жидкое серебро».

Кому в детстве влетало за разбитый градусник, тот хорошо помнит шустрые перекатывающиеся блестящие шарики, которые почему-то нельзя было трогать руками, хотя они от этого забавно множились. Но в доме поднимался переполох: шарики вылавливались, распахивались окна и мылись полы с дезинфицирующим средством. Эх, знали бы взрослые, что вытворяли с ртутью в старину! За необычность ей всегда приписывали какие-то сказочные свойства и так же необычно ею пользовались.

Немца Хеннинга Бранда называют последним алхимиком. А отцом химической науки - знаменитого Роберта Бойля. Книга, написанная Бойлем в начале XVII века, называлась «Химик-скептик» и выглядела такой революционной, что после нее очень трудно поверить: Бойль, оказывается, тоже был одержим главной мечтой алхимии.

В поисках драгоценного желтого металла Хеннинг Бранд получил какое-то вещество. Оно тоже сияло, правда, другим светом, и все, что с ним соприкасалось, тоже начинало светиться. Эта неприглядная при дневном освещении воскообразная масса выглядела так таинственно в темноте, что Бранд был совершенно очарован и назвал ее «холодным огнем». Но как ни старался он вылепить из нее золото, ничего не выходило.

Помните, как Прометей пострадал от своей доброты? По простоте душевной отдал людям божественный огонь - пользуйтесь, грейтесь, варите себе всякие вкусности! Теперь каждый сам себе Прометей (с той лишь разницей, что орел не готов клевать в печень каждого, кто чиркнет спичкой).

Первые спички оказались. жидкими. Их называли «маканки», потому что деревянную лучинку, покрытую с одного конца смесью бертолетовой соли с сахаром и камедью, для получения огонька следовало окунать прямо в серную кислоту. Так придумал француз Жан Шансель. Набор начинающего Прометея представлял собой деревяшки и пузырек с концентрированной кислотой - все это хозяйство таскали с собой в кармане. Реклама новой вещицы (совсем не дешевой) звучала так: «Имеем для продажи в маленьких скляночках и футлярах химический состав, который скоро и способно зажигает свечу!»

Какого цвета глаза были у Джона Дальтона? Темные, насколько можно судить по сохранившимся портретам. Да и какая в общем-то разница? Эти глаза и так снискали себе славу - благодаря особому видению мира.

Дальтон никогда не задумывался о том, что с его здоровьем что-то не так. У него было любимое дело - наука и были успехи в ней. В частности, увлекался Дальтон и оптикой. Но нет, не оптика «открыла ему глаза» на все происходящее. А совершенно побочное хобби - ботаника.

У шотландского бактериолога Александра Флеминга была чрезвычайно преданная супруга. «Алек - великий человек, - повторяла она. - Но никто пока этого не знает!»

Ну как на его месте было не совершить что-нибудь выдающееся?

Флеминг долгое время искал вещество, которое уничтожало бы опасные бактерии, оставаясь при этом безопасным для больного. Однажды ученый взялся написать статью о стафилококках для солидного научного сборника. Для этой работы он занялся исследованием колоний стафилококков, выращивая их в специальных чашках Петри на питательной среде.

Душа в душу с любимой супругой Бертой жил молодой физик из Германии Вильгельм Конрад Рентген. Жили весьма скромно: папаша Рентгена, преуспевающий торговец текстилем, мечтал видеть женой сына девушку богатую и, встретив полное неповиновение, лишил молодежь всякой материальной поддержки.

Денег не хватало. Однако трудолюбия физику было не занимать. Упрямства тоже - за него он поплатился еще подростком: был отчислен из Технической школы, когда товарищ нарисовал карикатуру на преподавателя, а Рентген не выдал!

И теперь он работал, работал и работал. А следовательно, вполне предсказуемо, хотя и медленно двигался по служебной лестнице.

Х-лучи позволили увидеть друг друга «насквозь». По крайней мере, от медиков теперь точно ничто не утаишь, заглянут прямо в душу! Но редкому врачу выпадает такая удача, как Уильяму Бомонту.

Бомонт был военным хирургом, потомственным. И случилось ему быть направленным на далекий остров Макинак, где находился форт. Однако довольно безмятежную жизнь острова нарушать никто не собирался, и хирург откровенно заскучал. Так недолго и вовсе разучиться оперировать!

Городку Нанси в очередной раз выпала большая честь. Его название увековечил в своем открытии профессор Блондло. Жаль только, честь оказалось сомнительной, как и само открытие.

В 1904 году Французская академия присудила золотую медаль и премию размером 20 000 франков за удивительные N-лучи. Гениальное открытие принадлежало члену академии Рене Просперу Блондло. Блондло возглавлял физическое отделение университета Нанси - вот откуда буква N в названии.

После открытия Рентгена любые лучи вызывали повышенный интерес. Лучами занялись все кому не лень, в том числе и французский ученый Анри Беккерель.

Беккерель сразу выбрал себе лучи покрасивее: те, которыми светились некоторые вещества, побывав на солнышке. В его семье по наследству передавалась целая коллекция минералов, в том числе и светящихся. И внутренний голос подсказывал Анри, что в этой люминесценции «живут» и невидимые рентгеновские лучи (честно говоря, это был не совсем внутренний голос, а гипотеза его коллеги Пуанкаре - к сожалению, ошибочная). Только как эти лучи обнаружить? Вот вопрос!

Быть красивым - целая наука. И целая наука служит тому, чтобы сделать нас с вами покрасивее. Вот кажется, кто может дни и ночи думать о косметике, кроме легкомысленных гламурных девиц? А ведь в действительности все эти разноцветные баночки-тюбики на полках магазинов - плод неустанного труда великих умов.

Хорошо было древним египтянкам! Сорвала какую-нибудь древнеегипетскую клюкву, подкрасила губы соком, и ты неотразима. А сейчас ползарплаты уходит на передовые достижения химической науки, и в основном по милости французского химика Эжена Шуэллера!

Мода капризна и изменчива! Каждый день она диктует, какой носить фасон и какой цвет. Блеклые ткани давно научились красить чем-нибудь натуральным, но натурального в природе обычно маловато, и стоит оно обычно дороговато. И настало время науке прийти моде на помощь!

Не последней величины химик Август Вильгельм Гофман был приглашен в Лондон из Германии. А юный Уильям Перкин пока еще учился в школе. Гофман изучал свойства каменноугольной смолы и нашел в ней анилин и хинолин. А Перкин тем временем подрастал и тоже все больше интересовался всякими химическими опытами - к вящему неудовольствию своего отца-строителя. Гофман открыл химический колледж и там директорствовал. Естественно, Перкин после школы отправился поступать именно туда.

В жизни вышеупомянутого Уильяма Перкина были не только красители. Как положено мужчине, он посадил дерево, построил дом и вырастил сына - тоже Уильяма и тоже Перкина. И по понятной причине Перкин-младший тоже «химичил» всю свою жизнь. Но особенно удавались ему не цвета, а запахи. Вот только отнюдь не аромат фиалок был его сердцу мил. Случалось, химика даже из автобуса выталкивали - так дурно пахла его одежда после работы с аминами. Итак, наша следующая история - про запахи.

Химия почти всегда дело пахучее. Но была одна лаборатория в Кембридже, которая в этом особенно преуспела. Руководил лабораторией Уильям Джексон Поуп. Перебирая вещества и изучая их оптические свойства, Поуп дошел до сероводорода. Можно ли себе представить больший стресс для органа обоняния? Даже вытяжной шкаф не всегда помогал!

Тридцать пятому элементу периодической системы Менделеева брому тоже есть за что обижаться на своих открывателей. Это надо же было так назвать его - «вонючкой»! То есть «бромос» по-гречески. Ну да, запашок, скажем прямо, еще тот, но первое название «мурид» («соленый») звучало куда приличнее.

В борьбу, главным призом которой должен был оказаться бром, ввязались несколько человек. Они «стартовали» почти одновременно - можно сказать, команда Германии против французов! С немецкой стороны выступали уже известный химик Либих и студент Левиг; с французской - Жерар, корифей химии, и Антуан Балар, совсем начинающий лаборант. Победила молодость.

Бром и йод в таблице Менделеева практически соседи. Оба родом из моря, и оба служат медицине, но йод раскручен так, что невозможно представить ни одной аптечки без темного пузырька с его раствором. И это справедливо, ведь малейшая царапина - и мы сразу бежим за заветной жидкостью, чтобы ни одна зараза не прошла!

Несмотря на то что эта жидкость, наверное, самый дешевый товар в фармации, в пузырьке находится вещество довольно ценное. В природе его очень мало, хотя в своих мельчайших дозах он встречается повсюду: в почве и воде, в живых организмах и растениях. С историей открытия йода связана своя легенда. Точнее, даже две, но с одним главным героем. И оба варианта очень похожи на правду, несмотря на то что этот герой. мохнат и хвостат.

Наверное, коты равнодушны к славе. Сыграть важную роль в открытии, но при этом остаться в тени - да кто бы не расстроился? Вот и достаются лавры другим четвероногим.

Немецкий учитель математики Вильгельм фон Остен затеял необычные занятия. «Самое важное, - говорил он, - это правильный подход к ученикам!» Ну да, на этот раз подход нужен был действительно нестандартный, потому что в ученики к нему были определены кошка, медведь и конь.

Телефон имеет слишком много недостатков и никогда не станет практическим средством коммуникации.

Р. Бейкер, президент Western Union, 1876 г.

Наши предки прекрасно обходились и без телефонов. Посылали гонцов с новостями (и рубили им головы, если новости не нравились). Голосили с одной сторожевой башни на другую, а потом дальше по цепочке (за это голов не рубили, но к концу цепочки новость могла прийти в сильно искаженном виде).

Томас Алва Эдисон вывел свою формулу успеха. «Гениальность- это один процент везения и девяносто девять процентов труда» - вот как звучит она. И если насчет везения еще можно было поспорить (уж самому Эдисону повезло с природной одаренностью явно на больший процент), то трудился он действительно не покладая рук.

А может, Эдисон однажды просто изобрел машину для изобретений и она работала на него всю его жизнь? В патентном бюро только и успевали удивляться: «Дорога не успевает остыть от шагов молодого Эдисона!» Больше тысячи патентов получил он в США и еще почти три тысячи в других странах. Разве можно поверить, что в школе его считали тупицей и вообще намекнули матери: мол, забирайте свое сокровище на домашнее обучение.

В 1915 году газеты с шумом обсуждали новость: на Нобелевскую премию по физике выдвинуты «заклятые друзья» - Томас Эдисон и его бывший работник Никола Тесла. Но шумиха оказалась поспешной. Эдисона никогда не представляли к этой награде, почему- то посчитав его вклад в физику неноваторским. А Теслу представили, но гораздо позже, да и то не наградили.

А почему заклятые? Потому что их сотрудничество переросло в настоящую войну, «войну токов»: все разработки Эдисона были связаны с постоянным током, а Тесла придумал переменный. Эдисону это, само собой, не понравилось, и он повсюду делал току Теслы «антирекламу». Даже специально изобрел электрический стул: поглядите, мол, что этот ток с людьми делает (правда, стул неожиданно быстро нашел свое применение). А когда спустя много лет Американский институт электроинженеров присудил Тесле медаль Эдисона (такой была высшая инженерная награда), то Тесла ее даже не взял.

Электрический ток бывает переменным. Бывает постоянным. А Луиджи Гальвани из Италии открыл лягушачий. Причем задолго до того, как были открыты первые два. Вообще задолго до того, как люди более-менее разобрались, что же такое электричество.

С электричеством пока еще играли, забавлялись им с совершенно детским любопытством. Одной из первых таких «игрушек» стала знаменитая лейденская банка, далекий предок конденсатора. Словно оловянных солдатиков, в Версале выстраивали в цепочку сто восемьдесят гвардейцев, первый прикасался к металлической фольге, в которую была завернута лейденская банка, а последний - к гвоздю, торчащему из пробки, и вся цепочка, держащаяся за руки, вскрикивала и подпрыгивала от неожиданного удара током. Хорошо, хоть такие шоу устраивались не только ради развлечения, но и ради изучения. Но находились и те, кто злоупотреблял интересом к электричеству и начинал с его помощью «лечить» людей от всех болезней, делая деньги.

Однажды Беллу с его проводной телефонией был брошен вызов. Фермер Натан Стаблфилд объявил жителям городка Мюррей в штате Кентукки, что покажет им, как можно разговаривать по телефону без всяких проводов и телефонных станций.

Публика начала стягиваться заранее, предвкушая забавное зрелище. В те времена по всей Америке перед провинциалами то и дело выступали разные шарлатаны - предлагали купить какие-нибудь чудодейственные лекарства, почти настоящее золото или что-нибудь еще. Народ находил в этом особое развлечение: аферистов забрасывали помидорами и яйцами, а то и вовсе раздевали, вываливали в дегте и перьях и выпроваживали восвояси - словом, веселились.